Лю.
Иногда я смотрю, как мои со-твиттеряне и вообще друзья пишут о том, что они переписываются бумажными письмами, и завидую.
Конечно, вот, например, Настя пыталась писать письма. Но мне совсем не хотелось отвечать, потому что..
По моим представлениям, письмо должно иметь конкретного адресата. Хоть где-то в тексте (а по-хорошему - невидимой нитью сквозь весь текст) да проскользнет, что письмо ты пишешь не просто так, с целью выговориться, а именно конкретному человеку. Злоупотреблять в интернетике безразличием к адресату можно сколько угодно, но здесь - никогда. Неужели не лень писать человеку, на которого тебе, в общем-то, пофиг?
Так вот. Настины письма -- и нет, это ничего плохого о ней не говорит, она замечательная, но -- с таким же успехом могли быть направлены совершенно другому человеку. Не нужно было бы переписывать ни одной буквы. Не знаю, может, это потому, что мы тогда только начали общаться... Впрочем, ближе кнопки follow мы так и не стали. Интересно читать, да. Но дальше никто не заходит. Так со многими. И это тоже одна из множества причин, по которой меня больше нет (и, надеюсь, не будет - 3,5 недели осталось продержаться, 1 уже прошла) в том твиттере. Скольких людей ты будешь помнить и о скольких думать, если выключить твиттер и потерять возможность читать, как кто-то из них хотя бы раз в пару дней, да напоминает о себе?.. Я совсем мало кого помню. У меня все атрофировалось. Большая часть чувств. Даже память. Спасибо интернету за это; хотя, сдается мне, виновата я сама. И теперь приходится загонять себя в какие-то условия, созданные пусть и временами искусственно, зато помогающие наравне с теми, которые движут течение жизни.
Мне так необходим духовный, личностный рост. За этим пафосным словосочетанием кроется все-таки довольно много. И порой так и кажется, что в моей жизни его не было вообще. Потому что чем дальше я иду, тем чаще мне кажется, что я не просто осталась на старте, но и даже сделала множество шагов назад, так, что даже и старта-то не видать теперь...
Но вернемся к письмам.У меня в столе лежит пара-тройка-может-больше Аниных писем из детства; тогда, в те далекие времена, они почему-то доходили по городу в течение как минимум недели, и это было довольно забавно. Не помню, когда я перечитывала их в последний раз; посему, как только лето меня освободит от всех обязательств, надо бы этим заняться.
Еще, аккурат рядом с ними, лежит небольшая пачка армейских писем в бело-красных конвертиках: последнее и главное доказательство искренности не только моей, на мой взгляд. Буквы не врут. Их, в отличие от первых, перечитывать не стоит - я и так примерно помню, ведь это было всего лишь пару-тройку лет назад, в отличие от Ани. Порой я жалею, что их осталось так мало, что больше не написалось из-за того, что кому-то было лень - но это продолжается ровно до тех пор, пока я не вспомню, что все равно уже ничего не изменить. Но я пишу это без тени грусти. Откуда ни возьмись у меня возникло чудное совершенно свойство - забывать, что со мной происходило; свои воспоминания. Стираются границы между снами, реальностью, воображением и небытием. Я забываю то, что было и помню о том, чего не было. Мерзкое чувство, будто у меня что-то с памятью, будто в детстве что-то пошло не так, и..
Когда мы с Женей в первый раз встретились - я, как настоящая сумашедшая, пошла встречаться питерского фотографа на Курский вокзал в 10:40, потому что там было аж полчаса стоянки, прежде чем поезд с ней отправился дальше, на юг - она передала мне бумажки, на которых было нацарапано то, что мне надобно было перепечатать на ее стене вконтактике, чтобы народ оттуда хотя бы имел представление, где она, как она и что с ней. Если бы не этот случай, кстати - сейчас бы наше общение вряд ли было таким, какое оно есть.)
Не так давно, всего лишь несколько месяцев назад, у себя на двери я наблюдала такую картину: висел бумажный пакетик, а в нем - фенечка, мягкий оранжевый фотоаппаратищ и какие-то теплые - для меня, не в пустоту написанные - строчки.)
Только вот я не знаю, так ли мне это надо сейчас - писать что-то кому-то и получать от кого-то? Я все забываю. Чаще всего - отвечать. И вот она - главная мысль, черт побери. Вечное Я хочу, но нужно ли мне это по-настоящему?
Но каждый, кто писал мне хоть что-то в печатном виде, мне очень близок хотя бы в памяти. Это было настолько редким, что я это попросту лучше помню.
А сейчас все теряется среди тысыч и миллионов электронных сообщений.
Даже я.